[briz-land]

Понимаю, что этой теме не оттанцевался только ленивый и всё же.

"- Еще чаю? – гостеприимно спросила хозяйка у гостьи.
- Да, благодарю, дорога была довольно утомительной, - улыбнулась та.
Она была одета в дорогое платье последнего фасона, с крупным старинным жемчугом в ушах и на шее и в шляпке с черным страусовым пером и казалась постоянно обремененной какой-то заботой.
- Как поживают девочки? Я слышала, они обе – писаные красавицы и возраст у них как раз на выданье…
- О, ну что вы! – гостья махнула полной рукой, и лицо ее на миг просветлело. – Они и думать о замужестве не желают. Сначала, дескать, образование, независимость, а уж потом… Времена меняются, разумеется, я не стану их ни к чему принуждать.
В этот момент во дворе послышалось шарканье и несколько голосов: два явно недовольных мужских и один женский.
Гостья тут же обернулась в сторону открытого окна.
- Милая, ты вовсе не обязана это делать! – окликнула она кого-то. – Ну хорошо, оставьте, прошу, оставьте ей метлу, но садовые ножницы не давайте! Иначе она острижет ваши розовые кусты под корень, - пояснила она уже хозяйке, устало проводя рукой по лбу.
- Так значит, это не слухи? – участливо спросила хозяйка, пододвигая гостье блюда со сластями.
- Увы, Доррис, вынуждена признать, что девочка действительно больна, - гостья тяжело вздохнула, и перо на ее шляпке печально закачалось из стороны в сторону. – Вначале это было не так заметно – склонность к трудолюбию, только и всего. Тем более, она росла без матери, но теперь, когда скончался и ее отец – мой муж, это превратилось в настоящую манию. Иной раз доходит до абсурда: она посыпала голову пеплом и требует, чтобы ее называли не иначе как Золушка; дала обет носить только негодное тряпье. Она перемыла весь дом – от пола до потолка все сверкает, розовых кустов больше нет, молотым кофе мы обеспечены на год вперед! Чтобы хоть немного ее унять, приходится смешивать горох с чечевицей и давать, чтобы их перебирала. Но даже не это самое страшное… Она постоянно ждет какого-то бала во дворце. Убеждена, что там она повстречает прекрасного принца, и ее горести тут же закончатся.
- Бедняжка! – ужаснулась Доррис, предвкушая, как будет пересказывать эту историю знакомым.
- О, да. Я пыталась объяснять, что дворец – много лет как музей, что наследному принцу уже за сорок и его сложно назвать прекрасным… Она кротко выслушивает, а затем жалуется горничным, что я – злая мачеха и не пускаю ее на бал, - гостья достала из-за корсажа кружевной платочек и промокнула навернувшуюся слезу. – Просто не представляю, что с ней делать! А ведь она была такой славной девочкой!
Обе молча посмотрели в окно на тоненькую девушку, сосредоточенно подметавшую дорожку во дворе. Взгляд у нее был остановившийся, и движения казались механическими, как у куклы.
- А что говорят врачи? – Доррис настолько впечатлило увиденное, что она решила пока что держать чужую беду в тайне.
- Да что врачи! – отмахнулась мачеха. – Врачи разводят руками, они и сами с таким никогда не сталкивались. Боюсь, что с этим уже ничего не поделаешь.
- Вы знаете, - Доррис понизила голос до интимного шепота и наклонилась поближе к гостье. – У меня есть одна знакомая… Она практикует… Словом, у нее свои методы. Как раз по части расстройств психики. Я могу дать вам адрес!
- Не пойдет, - грустно возразила мачеха. – Она никому не верит и никого не слушает.
Обе умолкли. Было совсем тихо, слышалось только шуршание метлы по гравию.
- А вы ей скажите, что это… Фея, - осенило Доррис. – Ее Фея-крестная! Вдруг поможет?"