Кеттарийский Охотник
По-моему, мило)).
" Выстрел пушки ознаменовал появление на горизонте долгожданного корабля. Под колокольный звон он причалил к пристани, и царь Салтан в сопровождении бояр и свиты сошел по мосткам на пустынный берег. Пока челядь дивилась красоте, высоте и белизне городских стен, тут и там украшенных лебедями, монарх уже начал сурово хмурить брови, оскорбленный нерадушным приемом. Однако в этот момент от городских ворот отделилась фигурка и быстро побежала по песчаной дороге с холма вниз, к морю.
Когда бежавший приблизился, царь Салтан расплылся в довольной улыбке – перед ним в княжеском голубом, расшитом золотом кафтане стояла его копия в молодости, разве что станом постройнее, да на вершок повыше. Царь раскрыл сыну объятия, готовясь смахнуть слезу от трогательности момента, но Гвидон остановился в нескольких шагах от него, скрестил руки на груди, по-монаршьи выставил одну ногу вперед и недобро посмотрел на отца.
- Как ты мог? – гневно вопросил он. – Я тебя спрашиваю, как ты мог?! То есть, значит, как матушку из терема замуж сманивать, так ты первый, а как наследника родила, так и концы в воду?!
Опешивший царь Салтан открыл рот, снова закрыл, покраснел и, глядя в сторону, пробормотал что-то про «неведому зверюшку». Но это только распалило разошедшегося отпрыска.
- Ошибку ты осознал! Что ж тогда не кинулся нас искать-то, а? Бочка она, представь себе, деревянная! Она плавает! Где был весь твой флот, бороздящий окиянские просторы в поисках? Тебе сильно повезло, что нас вынесло сюда, а не разбило о скалы и не выбросило на востоке, где нас тут же продали бы в рабство. Ты хоть представляешь, через что мы прошли? Пустынный берег, кругом бушуют волны, ночами шипят змеи и воют дикие звери…
- Так, ить, остров-то от края до края видно, сынок, - заикнулся царь.
- Неважно! – отмахнулся Гвидон. – Женщине с ребенком и без диких зверей на необитаемом острове несладко! Если бы не Лебедь, мы бы загнулись здесь, а ты! Ты все это время мирно пировал у себя во дворце, слушая басни заезжих купцов и россказни полоумных старух - моих тетушек, кстати, они-то где?
- Разбежались по углам, - из-за царской спины доложили бояре.
- Лечатся? – с притворной заботой спросил князь. – Ну-ну, укусы насекомых так быстро не проходят, понимаю. Они свое получили, но ты… Знаешь, зачем я дива разные по всему свету собирал, зачем мошкой туда-обратно мотался, времени не жалеючи? Да затем, чтобы посмотреть, когда у тебя совесть проснется, заманить тебя сюда, чтобы в глаза твои посмотреть! И вот никакой тоски в этих глазах по утерянному счастью не вижу, самодур!
Царь Салтан попытался грозно сверкнуть очами. Не вышло.
- Да, самодур, лентяй и подкаблучник! - Гвидон топнул ногой и откинул назад русые кудри.
- Ой, кто бы говорил про подкаблучника-то! – раздался голос из-за его спины.
Князь разом стушевался и отступил в сторону, пропуская вперед царицу-матушку. Царь Салтан немедленно приосанился, подкрутил усы, огладил бороду и попытался втянуть живот. Жена смерила его взглядом, предвещающим недоброе.
- Ну? – протянула она. – Явился, муженек? Или ты за это время себе какую другую кралю ночью в тереме сыскал, а? То, что ты мою молодость загубил, я тебе прощу, так и быть. Но за него, - она ткнула пальцем в сына, ковырявшего носком сапога песок. – За него ты мне ответишь. За то, что он вырос, как трава подзаборная, без образования, княжить он, видите ли, начал, едва молоко на губах обсохло! А головой – дитё неразумное!
- Ну маам, - протянул Гвидон, заливаясь краской.
- Не спорь с матерью! А все почему? Потому что без отца рос, понимаешь, Салтанушка, без отца! – царица не совсем логично принялась всхлипывать.
Царь Салтан, воспользовавшись этой слабостью, сгреб ее в объятия, облобызал трижды. Бояре дружно утирали слезы бородами и сморкались в рукава.
- Беги, сынок, в город, проверь, как там готовы ко встрече дорогих гостей! – царица промокнула глаза вышитым платочком и, глядя вслед удаляющемуся Гвидону, зашептала на ухо мужу. – Вовремя ты приехал, батюшка, вовремя! Он ведь жениться удумал! Ежели б ты все эти годы был рядом, разве же выбрал бы он эту ведьму! Лебедью, понимаешь ли, оборачивается, светила небесные в прическу прикручивает и красива без меры! Как есть ведьма! Ты уж поговори с ним, государь, образумь, а то ж он не слушает никого, долбит – женюсь, да женюсь!
«Весь в меня», - с гордостью подумал царь Салтан". (с)
" Выстрел пушки ознаменовал появление на горизонте долгожданного корабля. Под колокольный звон он причалил к пристани, и царь Салтан в сопровождении бояр и свиты сошел по мосткам на пустынный берег. Пока челядь дивилась красоте, высоте и белизне городских стен, тут и там украшенных лебедями, монарх уже начал сурово хмурить брови, оскорбленный нерадушным приемом. Однако в этот момент от городских ворот отделилась фигурка и быстро побежала по песчаной дороге с холма вниз, к морю.
Когда бежавший приблизился, царь Салтан расплылся в довольной улыбке – перед ним в княжеском голубом, расшитом золотом кафтане стояла его копия в молодости, разве что станом постройнее, да на вершок повыше. Царь раскрыл сыну объятия, готовясь смахнуть слезу от трогательности момента, но Гвидон остановился в нескольких шагах от него, скрестил руки на груди, по-монаршьи выставил одну ногу вперед и недобро посмотрел на отца.
- Как ты мог? – гневно вопросил он. – Я тебя спрашиваю, как ты мог?! То есть, значит, как матушку из терема замуж сманивать, так ты первый, а как наследника родила, так и концы в воду?!
Опешивший царь Салтан открыл рот, снова закрыл, покраснел и, глядя в сторону, пробормотал что-то про «неведому зверюшку». Но это только распалило разошедшегося отпрыска.
- Ошибку ты осознал! Что ж тогда не кинулся нас искать-то, а? Бочка она, представь себе, деревянная! Она плавает! Где был весь твой флот, бороздящий окиянские просторы в поисках? Тебе сильно повезло, что нас вынесло сюда, а не разбило о скалы и не выбросило на востоке, где нас тут же продали бы в рабство. Ты хоть представляешь, через что мы прошли? Пустынный берег, кругом бушуют волны, ночами шипят змеи и воют дикие звери…
- Так, ить, остров-то от края до края видно, сынок, - заикнулся царь.
- Неважно! – отмахнулся Гвидон. – Женщине с ребенком и без диких зверей на необитаемом острове несладко! Если бы не Лебедь, мы бы загнулись здесь, а ты! Ты все это время мирно пировал у себя во дворце, слушая басни заезжих купцов и россказни полоумных старух - моих тетушек, кстати, они-то где?
- Разбежались по углам, - из-за царской спины доложили бояре.
- Лечатся? – с притворной заботой спросил князь. – Ну-ну, укусы насекомых так быстро не проходят, понимаю. Они свое получили, но ты… Знаешь, зачем я дива разные по всему свету собирал, зачем мошкой туда-обратно мотался, времени не жалеючи? Да затем, чтобы посмотреть, когда у тебя совесть проснется, заманить тебя сюда, чтобы в глаза твои посмотреть! И вот никакой тоски в этих глазах по утерянному счастью не вижу, самодур!
Царь Салтан попытался грозно сверкнуть очами. Не вышло.
- Да, самодур, лентяй и подкаблучник! - Гвидон топнул ногой и откинул назад русые кудри.
- Ой, кто бы говорил про подкаблучника-то! – раздался голос из-за его спины.
Князь разом стушевался и отступил в сторону, пропуская вперед царицу-матушку. Царь Салтан немедленно приосанился, подкрутил усы, огладил бороду и попытался втянуть живот. Жена смерила его взглядом, предвещающим недоброе.
- Ну? – протянула она. – Явился, муженек? Или ты за это время себе какую другую кралю ночью в тереме сыскал, а? То, что ты мою молодость загубил, я тебе прощу, так и быть. Но за него, - она ткнула пальцем в сына, ковырявшего носком сапога песок. – За него ты мне ответишь. За то, что он вырос, как трава подзаборная, без образования, княжить он, видите ли, начал, едва молоко на губах обсохло! А головой – дитё неразумное!
- Ну маам, - протянул Гвидон, заливаясь краской.
- Не спорь с матерью! А все почему? Потому что без отца рос, понимаешь, Салтанушка, без отца! – царица не совсем логично принялась всхлипывать.
Царь Салтан, воспользовавшись этой слабостью, сгреб ее в объятия, облобызал трижды. Бояре дружно утирали слезы бородами и сморкались в рукава.
- Беги, сынок, в город, проверь, как там готовы ко встрече дорогих гостей! – царица промокнула глаза вышитым платочком и, глядя вслед удаляющемуся Гвидону, зашептала на ухо мужу. – Вовремя ты приехал, батюшка, вовремя! Он ведь жениться удумал! Ежели б ты все эти годы был рядом, разве же выбрал бы он эту ведьму! Лебедью, понимаешь ли, оборачивается, светила небесные в прическу прикручивает и красива без меры! Как есть ведьма! Ты уж поговори с ним, государь, образумь, а то ж он не слушает никого, долбит – женюсь, да женюсь!
«Весь в меня», - с гордостью подумал царь Салтан". (с)